ОБ АКАДЕМИИ ХОРЕЗМШАХА МАМУНА

Выдержки из книги А.Язбердиева «Письменные системы и библиотеки Туркменистана с древнейших времен до XIII века».

В Средней Азии первая и последняя библиотека под названием «Академия» была создана в Гургендже в 1000 г. царевичем, будущим блестящим правителем и крупнейшим меценатом своей эпохи - хорезмшахом Абу-л-Аббас Мамун ибн Мамуном, или Мамуном II (1004-1017). Замечательно, что Бейхаки (996-1077) приводит точные цитаты из не дошедшей до нас «Истории Хорезма» ал-Бируни, в которой характеризует хорезмшаха ал-Мамуна II как «человека весьма ученого и просвещенного»: «Человек он был ученый, доблестный, деятельный и в делах настойчивый... Наивысшая добродетель эмира Абу-л-Аббаса заключалась в том, что уста его были закрыты для сквернословия, непристойности и всякого вздора. Я, [А]бу Райхан [Бируни], служил ему семь лет и не слышал, чтобы с уст его срывались бранные слова. Самое последнее ругательство, когда он бывал разгневан, было слово «собака»…«Академия» хорезмшаха ал-Мамуна в Гургендже возникла на пять лет раньше «Академии» фатимидского халифа ал-Хакима (996-1021) в Каире.

Тот факт, что это научное и общественное заведение возникло так рано и именно в Гургендже, а не в других культурных центрах Средней Азии, имеет свои веские основания. Хорезмийцы, несомненно, хорошо были осведомлены о существовании «Академий» в Багдаде и близлежащих к нему городах и переняли идею их создания в своей столице. Об этом говорит деятельность хорезмийских ученых в IX-X вв. в первых «Академиях» в столице аббасидских халифов. Разумеется, в этом вопросе нельзя не учитывать и местные традиции. С.П. Толстов считал, что у истоков создания гургенджской «Академии» стояли придворные математики и астрономы хорезмшаха середины X в., Абу Саида Ахмеда ибн Мухаммеда ибн Ирака. Гургендж, как  указывалось, с 995 г. являлся не только столицей объединенного Хорезмийского государства, но и превратился в большой и важный международный торговый центр. Все это создало необходимые условия для того, чтобы он стал одним из главнейших центров исламской науки и культуры в X-XII вв.

Проводивший в 30-40-х гг. XX в. широкомасштабные археологические раскопки в пределах древнего Хорезмийского государства и написавший серьезные исследования по его истории, С.П.Толстов, подчеркивая эту мысль, писал: «Возникновение «Академии» Мамуна не было случайной прихотью просвещенного хорезмшаха. Хорезмийская наука задолго до этого времени занимает выдающееся место в истории науки Востока. Мы мало знаем о науке домусульманского, античного и афригидского Хорезма. Но внимательный анализ памятников материальной культуры позволяет утверждать, что уже тогда точные и естественные науки достигли в Хорезме высокого уровня развития: точные каноны архитектурных пропорций, тщательные строительные расчеты, грандиозные ирригационные сооружения, невозможные без скрупулезной  нивелировки местности, описанные Бируни хорезмийский календарь и детальная астрономическая терминология, богатство и разнообразие минеральных красок в росписях Топрак-кала,  великолепное античное стекло оттуда-же - все это было бы невозможно без развития геометрии, тригонометрии, астрономии, топографии, химии, минералогии.»

Говоря о синтезе древней хорезмийской и арабской наук, С.П.Толстов писал: «И когда позднеафригидский Хорезм входит в систему Арабского халифата, его ученые сразу занимают выдающееся, пожалуй, самое выдающееся место среди создателей так называемой «арабской науки» - арабской только по языку, ставшей своеобразной восточной латынью». При этом он, прежде всего, имел в виду Мухаммеда ибн Мусу ал-Хорезми, Абу Рейхан ал-Бируни, Абу Али ибн-Сину и многих других, которые, либо являясь уроженцами Хорезма, либо пользуясь сокровищницами гургенджской «Акакдемии», создавали свои гениальные творения и внесли огромный вклад во многие отрасли мировой науки, практически являясь их основателями.

В «Академии» Гургенджа кипела такая-же полнокровная научная жизнь, как и в «Академиях» Багдада и Каира. В организации ее работы непосредственное и живое участие принимал сам просвещенный хорезмшах Мамун II, будучи хорошо осведомленным во многих отпаслях науки своего времени. Он был похож во многих отношениях на своего старшего современника, выдающегося покровителя науки аббасидского халифа ал-Мамуна не только по имени, но и по своим деяниям. Хорезмшах Мамун II приглашал работать в своей «Академии» ученых со всех концов Средней Азии. В числе первых среди них был Абу Рейхан ал-Бируни…Одновременно Мамун II пригласил в свой научный центр и согдийца Абу Али ибн Сину из Бухары, который работал в нем с 1005 по 1011 г.  «Если в Бухаре он завершил образование и начал самостоятельную творческую деятельность, - писал один из биографов ученого, - то в годы пребывания в Гургендже окончательно сформировались его философские, естественнонаучные и медицинские воззрения. Приехав в Хорезм (Гургендж- А.Я.) молодым и подающим надежды философом и врачом, он покинул его зрелым мыслителем, ученым, имя которого было уже широко известно в государствах Востока». Деятельность Ибн Сины в «Академии» Мамуна II была исключительно плодотворной. Здесь он начал обучать своих учеников медицине и философии. «Здесь была заложена основа двух главных трудов его жизни: философской энциклопедии - «Книга исцеления» и медицинской энциклопедии «Канон врачебной науки». С 1004 по 1017 г. до завоевания этой страны Махмудом Газневидским в Гургендже безвыездно жил ал-Бируни. В этот период своей жизни он был не только душой мамуновской «Академии», но и советником хорезмшаха. В стенах этой «Академии» развернулась всесторонняя и глубокая научная деятельность ал-Бируни. Здесь он задумывал планы своих будущих крупномасштабных работ, проводил эксперименты, наблюдения в различных областях естественных наук. Буквально через несколько месяцев после вынужденного отъезда из Гургенджа в Газну он смог сразу приступить к написанию одного из основных своих произведений - «Геодезии». Эти два гения, Бируни и Ибн Сина, поистине составили славу «Академии» ал-Мамуна II. Вместе с ними работали философ Абу Сахль Масихи, врач Абул-Хасан Хаммар и многие другие выдающиеся ученые.

О богатстве книг, хранившихся в «Академии» ал-Мамуна II, в средневековых источниках конкретных сведений нет. Однако тот факт, что целая плеяда выдающихся ученых, пользуясь ее книжными богатствами, создали свои великолепные научные труды, поразившие воображение современников и удивляющие до сих пор пытливые умы современных ученых, говорит сам за себя. Можно не сомневаться в том, что в мамуновской «Академии», наряду с трудами среднеазиатских ученых, хранились также сочинения ученых всего культурного мира, переведенные на арабский язык.

В этом легко можно убедиться, перелистав сочинения хорезмийских ученых IX-XII вв., которые, наряду с мусульманскими авторами, пользовались также трудами древнегреческих, римских и индийских ученых. «Было бы нелепо, конечно, - писал в этой связи С.П.Толстов, - отрицать широкое использование Бируни всех доступных ему итогов науки всех времен и народов». В этом свою благородную роль сыграл штат переписчиков рукописей, который традиционно имелся во всех без исключения крупных мусульманских библиотеках средневековья. Благодаря им научные труды, написанные на востоке мусульманского мира, становились доступными ученым, жившим на его западе, и наоборот.

Характерна в этом отношении деятельность ученого и переводчика Г.Кремонского (1114-1187) «отца европейской арабистики». Он перевел с арабского языка на латинский 70 сочинений (из них 21 по медицине) и среди них было не мало произведений среднеазиатских авторов. В частности, печатные издания «Канона врачебной науки» Ибн Сины, выпускавшиеся в европейских странах на латинском языке в XV в., так сказать своего рода «среднеазиатские инкунабулы», были осуществлены в переводе Г.Кремонского. По имеющимся сведениям, данная книга в этом регионе во второй половине XV в. издавалась 15 раз, по другим, - 25 раз. Имеются также сведения о том, что «Канон врачебной науки» в XVI в. был издан еще 20 раз. Когда знаменитому ученому нужны были достоверные списки этой книги, как и других произведений среднеазиатских авторов, подлежащих переводу, он искал их не в азиатских странах, а в мусульманской Испании, где в библиотеках Кордовы и других городах их было в достаточном количестве. В свою очередь, ал-Бируни, никогда не бывавший дальше Рея (совр. Тегеран) на западе, иначе говоря, в исконно арабских землях, «был хорошо знаком с трудами ученых школ багдадской и басрийской, но взгляды этих ученых казались ему отсталыми; одного из самых популярных басрийцев IX в., ал-Джахиза, он называет «наивным». Иными словами, ал-Бируни без всяких затруднений мог познакомиться с трудами ученых западной части мусульманского мира, в равной степени с трудами древнегреческих и римских авторов через переводы их на арабский язык, в его восточной части - в библиотеках Кята, Ургенча, Рея, Джурджании и Газны, в которых ему пришлось работать. Можно только удивляться, учитывая средства сообщения в средневековую эпоху, оперативности передачи культурных ценностей с востока на запад и, наоборот, в мусульманском мире. Именно об этом писал В.В. Бартольд: «Составленная в начале X в. в Багдаде обширная историческая компиляция Табари, главный источник наших сведений по истории первых веков ислама, в том же X в. проникла на крайний запад и на крайний восток мусульманского мира; приблизительно в одно и то же время были составлены извлечения из этого труда в Кордове для испанского халифа Хакама II (961-976), дополнениями по истории Африки и Испании, и в Бухаре для эмира Мансура I (правившего в те же годы) из династии Саманидов (на персидском языке)».

Существует легенда о том, что «Академия» существовала вплоть до монгольского нашествия. На городище Куня-Ургенча есть холм Кыркмолла (Сорок ученых), который, как считают многие исследователи, является остатком мамуновской «Академии». Он и в нынешнем своем состоянии производит сильное впечатление. Среди туркмен бытует легенда: «Хорезмшах решил подарить своим ученым невиданный ранее огромный и красивый дворец, для строительства которого пригласил лучших строителей. В этом дворце науки сорок светил обучали сорок тысяч мулл (грамотеев). Однажды на город напали чужеземцы, которые разрушили все строения, уцелел только дворец ученых. На рассвете осажденные обратились с молитвой к Богу и просили только одного - пусть взор неверных не встретится с ликами святых мужей и достойных их учеников. Произошло чудо, молитва их была услышана, и перевернулся дворец науки вверх дном на месте и ушел под землю. Ученые и ученики остались в том подземелье. Пришли враги и увидели на месте дворца разрыхленную землю. Согнали они туда жалкий остаток жителей Гургенджа и спросили: «Вчера здесь был дворец, который мы должны были взять приступом, где он?». Жители поняли, что произошло чудо, и ответили: «Это место мы накануне вспахали под посевы. Тут никогда не было дворца». Враги поверили словам жителей и ушли из города. Но те святые, ушедшие под землю, до сих пор живы. По пятницам они молятся, и если прийти к холму Кыркмолла поздно вечером, то можно услышать их голоса».

В этой легенде сохранилась народная память, любовь и уважение к гургенджской «Академии» и ее основателю - хорезмшаху Абу-л-Аббасу Мамуну ибн Мамуну, усилиями которого более чем тысячу лет тому назад был создан один из крупнейших научных центров во всем мусульманском мире, оставивший о себе яркий и негасимый след и занимающий особое место в многовековой летописи научной и культурной жизни всей Центральной Азии.